НА ПЕРВЫЙ ПЛАН ВЫХОДИТ ВНУТРЕННЯЯ ЖИЗНЬ ОБИТЕЛИ

НА ПЕРВЫЙ ПЛАН ВЫХОДИТ ВНУТРЕННЯЯ ЖИЗНЬ ОБИТЕЛИ

Валаамский монастырь сыграл крупную роль в истории русского монашества и во многом определил жизненный путь нынешнего Предстоятеля Русской Православной Церкви —Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. За высоту духовной ни насельников Валаамской обители ее называли Северным Афоном. О восстановлении и развитии этого древнего монастыря рассказывает в интервью нашему журналу игумен Валаамской обители епископ Троицкий Панкратий, викарий Московской епархии.

— Владыка, насколько за последний год продвинулась вперед работа по восстановлению Валаамского монастыря?

— За прошедший год довольно много было сделано в нашей обители для восстановления храмов, памятников, скитов. Более того, закончено возведение нового Свято-Владимирского скита. Недавно, 21 сентября, в праздник Рождества Пресвятой Богородицы, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II совершил чин великого освящения новосозданного храма во имя святого равноапостольного князя Владимира — Крестителя Руси. За торжественным богослужением молились премьер-министр России В.В. Путин — главный ктитор нового скита, благотворители, почетные гости, строители и благоукрасители Владимирского скита.

Завершена отделка фасада верхнего храма Всех святых во Всехсвятском скиту. Восстановлен иконостас этого храма, для него пишутся иконы. Думаю, что в следующем году мы будем готовить верхний храм к освящению и приступим к реставрации нижнего храма Всехсвятского скита. В Ильинском скиту построен еще один келейный корпус. После разорения обители там ничего не осталось, кроме колодца; поэтому строили заново и храм, и два келейных корпуса.

Завершается реставрация Воскресенского скита. Святейший Патриарх освятил его в позапрошлом году. Сейчас идет реставрация корпусов. В самом монастыре реставрируется нижний храм.

— Когда можно ожидать завершения реставрационных работ в этом храме? В нынешнем году?

— Нет. Пока еще в нижнем храме не сделаны росписи. Работы там достаточно. Храм большой.

— Почему было принято решение построить новый скит?

— Во-первых, монастырь живет, развивается, возник целый ряд задач, которые мы не могли решать в рамках центральной усадьбы и уже восстановленных скитов. Во-вторых, это решение связано с необходимостью создать должные условия для пребывания на острове Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, который ежегодно приезжает на Валаам. До сих пор он вынужден был располагаться по приезде в монастырь в каюте теплохода. Слава Богу, в новом скиту устроена резиденция Патриарха, где он может находиться вместе с сопровождающими лицами.

— А где расположен новый скит?

— Примерно в полутора-двух километрах от монастыря.

— На главном острове архипелага?

— Да. На месте бывшего кирпичного завода. Кроме того, надо иметь в виду, что у нас есть пока небольшая, но развивающаяся иконописная мастерская. Для нее нужны соответствующие помещения, которых раньше не было. В новом скиту такие помещения предусмотрены. И еще одно обстоятельство. У нас имеется достаточное количество реликвий, памятных вещей, картин, старинных икон, которые могли бы составить небольшой музей Валаамского монастыря. Но площадью для размещения экспозиции мы до последнего времени не располагали. Так вот, в храмовом комплексе Владимирского скита разместится музей обители.

— А какие предметы войдут в его экспозицию?

— Те вещи, которые остались от старого монастыря. Самые древние экспонаты, скажем, фрагменты керамики, датируются XIV веком.

— Как они сохранились? Наверное, благодаря тому, что ими владели частные лица?

— Нет, эти предметы достались нам в наследство от музея, существовавшего на Валааме в советский период. Сотрудники музея вели активную собирательную работу. Музей будет интересным.

Таким образом, строительство нового скита стало неизбежным. Удалось найти благотворителей. Строительство осуществлялось под патронажем В.В. Путина. Поэтому работы удалось выполнить качественно и в запланированные сроки.

Владимирский скит — первый на Валааме, где все строилось сразу, в комплексе. Скит небольшой, он рассчитан на десять насельников-иконописцев. В храме три алтаря: главный освящен в честь святого равноапостольного князя Владимира, Крестителя Руси, второй — в честь русских святых и третий — в честь святой мученицы Людмилы. Построена в скиту и крещальная часовня с купелью.

— А почему один из приделов посвящен мученице Людмиле?

— Это — ктиторский придел. Согласно древней традиции, приделы называли в честь святых, имена которых носят ктиторы — люди, благодаря попечению которых были построены те или иные церкви или монастыри.

— Все, что вы перечислили, сделано только за последний год?

— Нет, Владимирский скит строился три года.

— Какие трудности приходится преодолевать монастырю?

— Главные трудности — это трудности внешнего характера. Во-первых, нерегулируемый туризм. Сейчас, к сожалению, не существует каких-либо правовых основ, чтобы эту проблему решить. Кроме паломничества, которое организует наша монастырская служба, существует и дикий, неорганизованный туризм. Год от года увеличивается количество яхт, лодочек, катеров, всякого рода небольших судов, прибывающих на Валаам и привозящих туристов, которые размещаются где и как им заблагорассудится. Иногда просто в лесу или на берегу.

— Разбивают палатки?

— И даже целые палаточные городки. Все это плохо сказывается на жизни обители.

— Неорганизованные туристы, наверное, ведут себя не всегда благопристойно?

— Иногда попросту непристойно. Так что проблема есть. Остается и проблема сосуществования со светским поселком. Острота ее, конечно, в последние годы уменьшилась благодаря целенаправленной социальной, благотворительной, просветительской работе монастыря. Напряженность уменьшилась, но она все равно сохраняется.

— Местные жители чувствуют внимание со стороны монастыря?

— Да. У нас создана специальная служба, которая занимается благотворительной и просветительской работой. Проблема хотя и стала не такой острой, какой была раньше, но, повторяю, она продолжает существовать и, наверное, будет до тех пор существовать, пока не произойдет четкого разграничения сугубо монашеской и светской территории.

— Да, конечно, когда в одном корпусе расположены монастырская гостиница, а по соседству с ней обычные квартиры, это не на пользу обители. Разница в образе жизни видна сразу. Но переселение с острова все же идет?

— Постепенно идет. Для местных жителей в Сортавале строится очередной дом. Переселение идет, причем, подчеркиваю, добровольное переселение. Исключительно, в очень редких случаях, приходится действовать через суд. Один из таких случаев был недавно, эту историю раздули в средствах массовой информации.

— У них это в порядке вещей.

— После многих лет уговоров, после того, как с нашей стороны делались различные и очень хорошие предложения, все же пришлось через суд решать проблему освобождения помещений в Воскресенском скиту. Речь шла о нежилых помещениях. Заселение было произведено незаконно, поэтому суд и принял сторону монастыря.

— Значит, это был не конфликт с монастырем, а конфликт с законом?

— Именно так. Во всех остальных случаях мы стараемся действовать сугубо на добровольной основе. Хотя, конечно, по этой причине решение проблемы затягивается. Разумеется, проблема переселения очень деликатная, щекотливая, она непосредственно затрагивает интересы людей, поэтому и решать ее надо тоже очень деликатно и осторожно. Так мы и стараемся действовать, чтобы не вызывать нареканий на Церковь и на обитель, чтобы нас не обвиняли в жестокосердии, в нехристианском отношении к людям. Однако такие обвинения со стороны недобросовестных лиц все же раздаются.

Недавно я прочитал в одной газете статью о Соловках, в которой сделана достаточно нелепая ссылка на Валаам. Собеседник журналиста рассуждал примерно так: «Ну что Вы, разве можно все передавать монастырю? Если мы сейчас все передадим монастырю...» Речь шла, видимо, о каких-то памятниках или о земле. Он продолжал: «Если мы все передадим монастырю, то будет как на Валааме, откуда все население отселили». Этот человек делает выводы, видимо, на основании необъективных репортажей и сообщений в тенденциозных средствах массовой информации.

— На Валааме не одна сотня людей остается.

— Вот именно. Сегодня на острове постоянно проживают около 250 человек.

— И это не только пожилые люди?

— Не только. Это и дети, и люди дееспособного возраста.

— Почему люди не желают оттуда уезжать? Привычка? Как Вы думаете?

— Некоторые прожили там всю жизнь, они уже знают, где можно заработать средства к существованию, иногда даже совсем неплохие.

— На туризме зарабатывают?

— Да, на туризме.

— Но у вас положение все-таки лучше, чем на Соловках, которым грозит серьезная опасность коммерциализации?

— На Валааме положение примерно такое же. Проблема коммерциализации существует и у нас. Базарчики, раскинувшиеся на берегу, Валаам не украшают, но мы, к сожалению, не можем взять и ликвидировать их, тем более что для некоторых местных жителей они действительно являются единственным средством к существованию. Поэтому приходится все эти вещи терпеть.

Есть и другая проблема — охрана природы, памятников. На средства благотворителей совсем нелегко содержать и восстанавливать полуразрушенное, а тем более строить заново, что называется, с нуля, до основания снесенные памятники. Если бы на эти цели выделялись государственные ассигнования, проблема восстановления храмов, скитов, памятников на Валааме, конечно, решалась бы значительно легче.

— А государство хоть в какой-то степени участвует в финансировании восстановительных работ?

— К сожалению, никак не участвует.

— Но ведь на Валааме — множество памятников архитектуры и истории.

— Памятников федерального значения. Но, тем не менее, пока что государство в восстановлении монастыря не участвует.

— Очень печально.

— Причина в сложившейся системе. Памятники архитектуры, расположенные на Валааме, находятся в собственности Церкви, а бюджетный кодекс предусматривает, что средства из федерального бюджета могут быть израсходованы на объекты, находящиеся в федеральной собственности. Как это ни парадоксально звучит, нам, чтобы отреставрировать, привести монастырь в порядок, надо отказаться от монастырских зданий и передать их в собственность государства.

— Какая нелепость.

— Да, нелепость. Поэтому лучше мы будем испытывать трудности, чем снова «возвращать» церковное достояние государству.

— Сохраняются ли на Валааме старые монастырские традиции?

— В основном это проявляется в богослужении. В нашем монастыре богослужение имеет значительные особенности, которые обусловлены Валаамским уставом. Мы стараемся придерживаться его требований и в монашеской жизни, в соблюдении молитвенного правила. Но это, конечно, нелегко. Одно дело — люди, которые жили на Валааме сто или двести лет назад или в еще более отдаленные эпохи, и другое — современная молодежь, которая приходит в обитель. Часто ей бывает не под силу понести во всей полноте строгость древних уставов. Главное, к чему мы стремимся, — сохранить традиционный внутренний настрой монашеской жизни, свойственный Валааму, шаг за шагом приближаясь к требованиям монастырского устава.

— Владыка, много ли в монастыре молодых насельников?

— Большинство, наш монастырь — молодой. В следующем году будем праздновать 20-летие возрождения обители. Тогда на Валаам приехали только пять человек, некоторые из них до сих пор живут в нашем монастыре.

— Первые насельники прибыли из Данилова монастыря?

— Да, из Данилова монастыря. Среди первых был, в частности, игумен Фотий, сейчас он — начальник Приозерского подворья. По-разному сложились судьбы первых насельников. Инок Леонид уже отошел ко Господу. Повторяю, сегодня большинство у нас составляет молодежь; средний возраст насельников монастыря — 25-30 лет. Конечно, как и все русское монашество в возрожденных обителях, наша братия только формируется. Сейчас очень ответственный этап. Вопрос в том, как будет происходить процесс внутреннего возрождения, не внешнего. Внешние условия, слава Богу, созданы; есть, где жить и молиться. Хотелось бы, конечно, создать отделенную от мира зону монашеской жизни.

— Закрытую?

— Достаточно закрытую. К сожалению, наши монастыри сегодня слишком открыты миру. Поэтому братия стремятся уйти в скиты. Но надо сначала пожить в общежитии. Существуют этапы духовной жизни, и первый этап — это монастырская жизнь в монашеском общежитии. На первый план выходит именно внутренняя жизнь обители, это самое главное сейчас. Ради чего, собственно, монастыри и восстанавливались, ради чего было потрачено столько сил и средств — ради того, чтобы люди, которые заполнят эти монастыри, явили пример действительно христианской аскетической жизни.

Особенно важно помнить об этом потому, что у нас живые монашеские традиции прерваны. Почти все монастыри, за исключением нескольких старых обителей, которые можно пересчитать по пальцам одной руки, созданы заново. Старцев практически нет, мало даже простых опытных монахов. Часто, к сожалению, те, кто возглавляет монастыри, сами не имеют опыта монашеской жизни. Эта проблема актуальна для всей Русской Православной Церкви, о ней говорилось на последнем Архиерейском Соборе.

Меня очень порадовало, что на этом Соборе проявилось ясное осознание положения, в котором сейчас находятся наши монастыри, и понимание того, каким путем могут быть решены существующие проблемы. Прежде всего через людей, которые возглавляют обители. В условиях, когда нет старцев и опытных монахов, на того, кто возглавляет монастырь, ложится основная доля ответственности за будущее обители.

Для нас служит ярким примером Святая Гора Афон, где в историческом плане относительно недавно произошло возрождение истинной монашеской жизни — после того, как явились такие великие старцы, как преподобный Силуан Афонский, Иосиф Исихаст и его ученики, возглавившие несколько больших афонских монастырей.

Конечно, приезжая на Святую Гору, изучая жизнь тамошних обителей, мы назидаемся и видим, что подлинная монашеская жизнь и в наше время вполне возможна. Условия жизни на Афоне очень сильно отличаются от наших, но все же мы можем заимствовать у афонских монахов не внешние формы, а дух и принципы устроения монашеской жизни, видя тот добрый пример, который являет Святая Гора.

— Владыка, Вы говорили о социальной помощи жителям поселка, остающегося на Валааме. А как обстоит дело с их духовным состоянием? Меняется ли оно под воздействием близости монастыря?

— В Священном Писании говорится: «Нет пророка в своем отчестве». Рядом — такая святыня, как Валаамская обитель, имеющая славную историю, обитель, в которой ощущается благодатный дух, сохранившийся благодаря молитвенному подвигу монашествующих, благодаря тем мученикам, которые исповедовали веру во Христа даже до смерти. Жаль, что люди, которые постоянно живут рядом, приходят в монастырь на службу в лучшем случае дважды в году — на Пасху и на Крещение, даже на Рождество и то не все приходят. А ведь люди они крещеные, называющие себя верующими. Постоянных прихожан в храмах обители, увы, немного.

— Но все-таки они есть?

— Может быть, человек 30-40, не больше. Правда, в процентном отношении к числу жителей поселка это примерно столько же, сколько в среднем по России. Остальные не прихожане, а захожане. Слава Богу, хоть на некоторые праздники приходят.

— Поддерживает ли Валаамская обитель контакты с Новым Валаамом в Финляндии?

— Между нашими монастырями существует братское взаимодействие. Совершаются взаимные поездки, они к нам приезжают, мы к ним. Мы пользуемся их архивами, фондами, которые они сохранили. Это помогает нам в нашей работе по возрождению обители.

— От всего сердца благодарю Вас, владыка, за согласие ответить на вопросы нашей редакции.

Беседовал В.М. Вальков

Источник:      Журнал "Русский инок" ноябрь 2008 г.