«Монахам больше 20 минут спать не положено»

«Монахам больше 20 минут спать не положено»

Страницы жизни старицы Пюхтицкого монастыря блаженной Екатерины

(Окончание. Начало см. «Русский инок», январь — март 2010 г.)

Матушка до конца дней своих имела абсолютно ясный и чистый ум. С представителем любой профессии она могла говорить о его делах как человек, достаточно тонко в них разбирающийся: с геологом — о геологии, с врачом — о медицине. Видимо, тут дело было не только в ее образовании, но значительную роль играла и прозорливость. Вот приходит к ней молоденькая учительница литературы, у которой незадолго до этого умерла мать. Матушка Екатерина видит девушку в первый раз. Однако называет ее по имени: «Ну, К..., все глаза проплакала. Вот ты преподаешь. Что там у тебя сейчас?» И произносит фразы, которые точно отражают раздумья учительницы над школьной программой и раскрывают ее душевное состояние.

Народ шел к ней потоком. У нее было много книг, а на стенах - множество икон. Одним матушка Екатерина говорила о будущем иносказательно, другим — откровенно. С некоторыми подолгу беседовала, а иных сразу же с гневом выпроваживала. Кому-то читала из святоотеческих книг, а кому по памяти пересказывала отдельные места из Евангелия. Возле ее постели, у ее келлии всегда толпился народ. Иногда были слышны крики или плач. Матушка скажет, кому что надо: одному венчаться, другому умирать, третьему переезжать. И все это сбывалось. В монастыре не было ни единого человека, которому бы матушка Екатерина не открыла что-нибудь из самых сокровенных его глубин, будь то связано с событиями прошлого, настоящего или будущего, но каждый раз она попадала в самую точку.

Вспоминает Нина В.: «Мне одна сотрудница прочитала из «Литературной газеты» рассказ о том, что есть в Грузии женщина, которая прикосновением руки исцеляет любую болезнь. После этого она спросила: «Что ты на это скажешь?» А я ей ответила, что в статье затронута жизнь телесная, а я знаю людей, которые проникают во внутреннюю жизнь человека. И стала ей рассказывать о том, как была у матушки Екатерины. Как она сняла с меня черный платок, а надела белый, но белый платок в крапинку. Показала на крапинки пальцем и говорит: «Снимите у нее это все с головы». И повторила: «С головы». Прошло много лет. Я не понимала, к чему это она мне говорила. А потом Господь открыл мне, что мысленные волки совершенно опустошали мою внутреннюю жизнь. Матушка увидела все, что у меня в голове находилось, все мои пустые мысли, все мои ни к чему не нужные хлопоты и заботы, которые меня опустошали».

Еще одна история: «В монастырь приехала девочка, которая очень хотела там остаться. Для нее это был рай. Она везла деньги игумении от своего духовника. Приехав, пошла к матушке Екатерине, так как слышала о ней в Псково-Печерском монастыре. Волновалась, знакомые говорили, что матушка кого принимает, а кого нет. У кого берет пожертвования, у кого нет. Заходит в келлию. Матушка Екатерина с кем-то разговаривает. Вдруг, не оборачиваясь, она говорит: «Послушница идет». Продолжает разговор с собеседницей, а девочка в это время размышляет: «Подойти к ней или читать правило к Причащению? Благословиться бы хоть у матушки, а потом идти искать игуменью». Матушка Екатерина кивает девочке и отвечает ей на мысленный вопрос: «Бог благословит. Иди читай правило, а матушка игумения вечером придет». Вечером игумения определила девочку в келлию к матушке Екатерине. Так у нее появилась новая послушница».

Матушка Екатерина очень заботилась о монашествующей молодежи. Сестра М. вспоминает: «Я была неграмотной и ничего не понимала в духовной жизни. Матушка Екатерина меня жалела и все старалась просветить. И постоянно внушала мне: «Не высовывайся!» Она говорила, что много людей пострадало из-за того, что жили слишком открыто, были на виду».

Попечение матушки о сестрах и духовных детях было самым разнообразным. Надо сказать, что приносимые ей продукты, деньги, вещи матушка Екатерина раздавала, но с большим рассуждением. Что-то, однако, велела выбрасывать или даже зарывать в землю.

Матушка с одинаковой сердечной заботой относилась и к доброжелателям, и к недругам. Во время болезни одной из сестер, недолюбливавшей ее, матушка Екатерина стала требовать ото всех: «Молитесь, молитесь! М.Н. умирает! Она не готова! Молитесь! Молитесь усердно!» Матушка Екатерина, должно быть, особенно молилась за нее. И та осталась жить.

Единственным человеком, в общении с которым матушка совершенно отлагала юродство и который при любых ее иносказаниях понимал ее абсолютно, был иеромонах Петр (Серегин), духовник обители. У матушки в келии висел его портрет. Всех новеньких она спрашивала: «А Вы были у отца Петра?» И добавляла: «Идите к отцу Петру».

Этот батюшка появился в монастыре в 1954 году. И с тех пор стал духовником матушки Екатерины. Ни у кого другого она в последние годы своей жизни не исповедовалась и не причащалась. Отца Петра очень ценили покойный Патриарх Пимен и старец Псково-Печерского монастыря Симеон.

К Святым Дарам матушка Екатерина приступала часто. Она приходила к отцу Петру в кабинет и часами разговаривала с ним. Вероятно, после одного из таких разговоров в дневнике отца Петра появилась запись: «Юродство Христа ради или умышленная глупость». Но дальше следовало вот что: «Глупость есть грех, — сказала матушка Екатерина, — потому что глупый человек использует дар Божий, закопав свой талант в землю, как ленивый раб... Я отказалась от своего разума для славы Божией, покорив Ему свою волю. Принесла разум свой в дар Богу. А Бог дарует человеку благодатный дар высшего рассуждения и прозрения. Откровение же Божие получается через молитву».

Сестра Л. свидетельствует, что у нее при встрече с матушкой Екатериной почти всегда появлялись слезы покаяния. Когда матушке говорили, что святых на земле нет, она отвечала: «Святые есть, но они тихо живут». Однажды в беседе с сестрой Е. мать Екатерина спросила: «Ты видишь, как святые идут в храм?» — «Нет». — «А я вижу. Они приходят раньше людей. Идут, идут, друг за другом». И стала торопить сестру: «Иди, иди скорей в храм, пока служба не началась».

За много лет вперед мать Екатерина знала, кто станет Святейшим Патриархом. Она предсказала Патриаршество и владыке Пимену, и владыке Алексию.

Пюхтицкие сестры помнят скорбное время конца 1961 — начала 1962 года, когда над обителью нависла угроза закрытия. Уже перестали звонить колокола. Мать Екатерина взяла на себя подвиг: перед началом Великого поста 1962 года она ушла в затвор, пребывала в уединении и молитве до Пасхи. Не только приезжие, но и сестры не видели ее. Гроза, собравшаяся над обителью, миновала.

В апреле 1966 года архиепископ Таллинский и Эстонский Алексий, будущий Святейший Патриарх Московский и всея Руси, келейно, в игуменских покоях Пюхтицкого монастыря совершил постриг в мантию послушницы монастыря Екатерины (Малковой-Паниной) с оставлением прежнего имени. От пострига в мантию она долго отказывалась, считая себя недостойной.

Последние годы матушка Екатерина почти все время лежала и не выпускала из рук Евангелие. Если же она где-нибудь появлялась, то лишь там, где должно было произойти что-то значительное. Состояние ее здоровья то улучшалось, то ухудшалось, но она не жаловалась. Ела по-прежнему мало. Духовной дочери, которую очень любила, матушка писала в то время: «Как легко взять на себя подвиг и как трудно его закончить». И спрашивала, не знает ли та, как можно облегчить ее страдания. У матушки трескалась кожа во рту, рот был, как после ожога, сильно болел желудок; судя по дыханию, сердце и легкие сильно сдали, имелось и много других болезней. Но она пребывала в бодром настроении. После пострига матушка Екатерина причащалась раз в неделю по средам, затем — по субботам. По-прежнему принимала множество людей — и священников, и сестер, и мирян. По-прежнему много и углубленно молилась.

Незадолго до кончины матушки Екатерины в Пюхтицком монастыре произошли весьма печальные события. Матушке все было открыто заранее. Однажды во время службы она начала ходить по храму и говорить: «Вот, надо же, поехала матушка Ангелина в Вильнюс с Панкратией (секретарем), а машина перевернулась». Так все и случилось. Обе получили тяжелые травмы. Матушку Ангелину отправили на покой.

Монахиня Е. из Свято-Успенского монастыря города Александрова вспоминает: «Я была совсем юной, когда отец Савва отправил меня к матери Екатерине. Он вручил мне пакетик и велел ей передать, сказав мне: «Ты ведь любишь шоколадки». В гостинице монастыря меня поместили с тремя женщинами. Одна из них ехала со мной из Печор. Ей отец Савва дал на дорогу две просфоры. Вторая ехала откуда-то издалека дней десять, везла матушке яйца и очень переживала из-за того, что они могут протухнуть. А третья запомнилась тем, что тараторила без умолку и судачила обо всем на свете. Мы все четверо вошли к матушке Екатерине. Говорливую даму она попросила налить в чашку воды: «Что ты здесь видишь?» «Ничего, матушка». «Да вот же: судаки, судаки, судаки». Второй сказала: «Знаешь, какие ты мне яйца привезла? Разбей-ка в ту чашку. Теперь размешай и попробуй. Ну, как?» — «Никогда таких не пробовала», - изумилась женщина. «Вот какие ты мне яйца привезла», - ласково сказала мать Екатерина. «А вот вам просфоры от отца Саввы», — засуетилась третья женщина. Матушка взяла у нее мешочек, порылась в нем, вытащила две просфоры, поцеловала и сказала: «Вот от отца Саввы». Потом мягко обратилась ко мне: «Давай сюда пакетик». Вытащила оттуда шоколадку, подает мне: «На. Ты ведь любишь шоколадки. А мне уже нельзя. Для меня теперь наступило Прощеное воскресенье. Так и передай отцу Савве». Через сорок дней она умерла».

Однажды к ней приехала знакомая монахиня из другого монастыря и привезла новый подрясник. Матушка Екатерина внимательно рассмотрела его, потрогала швы: «Всю любовь сюда вложила. Не нужен он мне». Сестра огорчилась, стала думать: «Ну, это за мои грехи». Поймав ее мысль, матушка Екатерина взглянула на рукав того подрясника, который был на ней, и успокоила: «Этот тоже твой». Когда сестра возвращалась домой, пришла прощаться, матушка заметила: «Не вовремя едешь!» Потом, задумавшись немного, сказала: «Подумаешь, что как Плащаницу понесут». Сестра не поняла, в чем дело, и уехала. Через неделю получила телеграмму о смерти матушки Екатерины. Когда же узнала о том, как матушку хоронили, подумала, что ее тело обносили вокруг храма, как Плащаницу. Перед смертью она неделю болела. Ее соборовали, причастили. Все сестры приходили прощаться. Она лежала на боку, укрытая мантией, и тяжко дышала. Принесли из алтаря чудотворную икону Успения Божией Матери и благословили ею матушку Екатерину. Утром следующего дня она все еще находилась в тяжелом состоянии и словно бы ждала кого-то. Стали понимать, что она ожидает отца Петра. Пошли за ним. Он только что отслужил Литургию. Сразу же направился к матушке Екатерине. Начал молебен, во время которого она мирно преставилась ко Господу. Было это на день святых жен-мироносиц, 5 мая 1968 года, именно в тот праздник, в который много лет назад отец Петр был рукоположен в иереи.

В день похорон матери Екатерины солнце играло пасхально. Тело ее обнесли вокруг храма, как Плащаницу, и похоронили с почестями при огромном стечении духовенства и верующего народа. В день кончины матери Екатерины и в день ее Ангела в монастыре служатся по ней особые панихиды, в обитель приезжает множество людей, знавших ее и благодарно ее вспоминающих.

Е.В. Владимирова

Источник:      Журнал "Русский инок" апрель-июнь 2010 г.